В начале 1933 года специалисты Генштаба Красной армии разработали первые тактико-технические характеристики для проектирования командных пунктов противовоздушной обороны. Региональные КП ПВО предлагалось строить с расчетом на прямое попадание ФАБ-250 (то есть 250-килограммовой фугасной авиабомбы). «При наличии местных условий и возможности использования земляных и скальных толщ» допускался даже более высокий уровень защищенности. Кроме того, КП должен был обеспечивать защиту от всех видов боевых отравляющих веществ и возможность автономной работы на срок до 12 часов.
В том же году под руководством начальника Управления противовоздушной обороны Красной Армии М.Е. Медведева началась подготовка проектов командных пунктов ПВО в Москве и Ленинграде, «обеспеченных от разрушительного действия авиабомб». Сейчас кажется очевидным, что управление противовоздушной обороной должно вестись из сооружений, защищенных от ударов с воздуха. Но тогда, в начале 1930-х годов, концепция подземных командных пунктов только начинала формироваться. Каждый из городов «угрожаемой полосы» должен был получить свой подземный КП ПВО. Самым крупным и защищенным среди них должен был стать столичный объект.
Первую версию командного пункта ПВО города Москвы планировалось тесно интегрировать в систему строящегося Московского метрополитена. Проектировщики из РККА предложили продлить центральный зал одной из станций на несколько десятков метров, отделить получившуюся выработку толстой бетонной стеной и соорудить в ней основные помещения КП ПВО. Один выход из объекта должен был выводить прямо на платформу метро, а другой ― «на припутные тротуары тоннелей, дающие возможность обеспечить сообщение с соседними станциями».
Секретность на раннем этапе проектирования была такова, что даже в правительственных документах название станции заменялось точками: «объект при станции метрополитена . . . . . . .» . Сам же запланированный объект получил кодовое имя «Трансформатор №20» («Т-20», «Трансформатор при шахте №20»). В целях соблюдения конспирации финансирование строительства было решено вести из средств резервного аварийного фонда Метростроя. Был составлен небольшой список лиц, допущенных к тайне истинного местоположения будущего объекта: 3 человека из Метростроя, 5 человек из управления ПВО РККА, один человек из Моссовета.
Метрострой начал сооружение спецобъекта через шахту №18-бис около станции метро «Кировская» (ныне ― «Чистые пруды»). Станцию сдали в эксплуатацию в 1935 году. Но, вероятно, никто из спускавшихся в нее пассажиров даже не догадывался, что в нескольких десятках метров от них, прямо за путевой стеной, в это время кипела стройка командного пункта ПВО. Площадка метростроевской шахты во дворе дома №33 по Кировской улице стала строительной площадкой секретного военного «трансформатора».
К первому кварталу 1936-го года основные конструкции объекта Т-20 были готовы. Основная железобетонная камера была разделена на два этажа. Оставалось только провести коммуникации, выполнить внутреннюю отделку и установить специальное оборудование. В шахте планировалось разместить лифт и лестницу. И главное ― нужно было решить, как усилить и замаскировать вход. Подобная задача перед Метростроем стояла впервые. Проход в шахту должен был иметь адекватную защиту и хорошо охраняться. И, конечно, сотрудники объекта должны были проходить в него незаметно для стороннего наблюдателя. В процессе обсуждения высказывались даже такие экзотические варианты, как устройство выхода через близлежащую городскую школу №12.
В ноябре 1937 года вышло правительственное постановление об официальной приемке первого спецобъекта глубокого залегания в Москве. В состав государственной комиссии вошли председатель Моссовета И. И. Сидоров, командующий Московским военным округом маршал С. М. Буденный, заместитель начальника Метростроя Е. Т. Абакумов и другие высшие должностные лица.
Двадцатого декабря комиссия спустилась на объект. Была проведена проверка герметичности сооружения в режиме подпора воздуха, обследованы системы энергоснабжения, отопления, водоснабжения, канализации и вентиляции. Объект был признан достаточно сухим, качество железобетонной обделки оценено как высокое. Замечание комиссии вызвало использование устаревших фильтров ФПУГ-360 и проблемы с электрическими генераторами. Используемые дизельные двигатели «Коммунар» показали трудности при запуске и неравномерность хода, вызывающую сильные колебания в энергосети. Кроме того, было отмечено, что в генераторном помещении скапливается большое количество газов, что создает трудности для обслуживающего персонала.
В целом, объект получил хорошую оценку. На поверхности было решено начать сооружение нового крупного здания для дислокации штаба ПВО московского военного округа в мирное время. Многострадальный вход в шахту подземного командного пункта было решено устроить прямо из этого здания. И новое здание штаба, и защищенный подземный КП успели встать на боевое дежурство до начала Великой Отечественной войны.
Внутреннее устройство командного пункта и его рабочие будни подробно описаны в мемуарах Даниила Арсентьевича Журавлева, вышедших из печати в 1975 году. Генерал Журавлев был назначен командующим московской зоной противовоздушной обороны в марте 1941 года и сразу же ознакомился с секретным подземным хозяйством своего ведомства:
«Большое впечатление на меня произвел командный пункт. Находился он здесь же, под домом, на глубине пятидесяти метров .
По левую сторону длинного, ярко освещенного коридора — многочисленные двери. Гиршович открыл одну из них:
— Здесь пункт управления командира корпуса.
Стены обиты бархатом, чтобы приглушать звук, мягкая мебель, отлично продуманное освещение, хорошая вентиляция. Все это вначале показалось мне излишней роскошью. Однако очень скоро я убедился, как облегчили нам выполнение трудных обязанностей созданные здесь удобства.
В середине зала, куда мы с Гиршовичем вошли, помещался большой стол с пультом управления. Пользуясь им, можно было связаться с любой частью, с каждым из начальников родов войск, с городскими организациями и правительственными учреждениями.
Рассказывая мне о назначении различной аппаратуры, М. Г. Гиршович с какой-то таинственностью показал на один из телефонов:
— Этим аппаратом пользоваться запрещено. Он запломбирован. По нему можно говорить только в крайнем случае…
— Ладно, — ответил я, — тут и без него достаточно различных средств связи.
Проектировщики нашего «подземного замка» предусмотрели все до мелочей. Не выходя на поверхность земли, мы могли принять горячий душ, отдохнуть, поесть. В случае недостатка воздуха можно было включить кислородное оборудование.
Как не походил наш КП на тесные казематы руководителей ПВО Берлина, которые мне довелось осматривать в 1945 году сразу же после разгрома гарнизона немецкой столицы. Пункты управления противовоздушной обороны Берлина находились в тесных помещениях, не обеспечивающих дежурным расчетам элементарных удобств. Признаться, мы были удивлены. Ведь в гитлеровских войсках штабы и командные пункты всегда оборудовались добротно. Но оказалось, что противовоздушной обороне в Германии вообще не повезло. Хвастливое заявление Геринга о том, что на рейх не упадет ни одной бомбы, принималось всерьез.
…Мы долго ходили по комнатам нашего КП. Слева от зала, где размещался пункт управления командира корпуса, находилась комната оперативной группы начальника зенитной артиллерии, справа — командира 6-го авиационного корпуса. В этом было нечто символическое: старший авиационный начальник являлся правой рукой командира корпуса ПВО, а начальник зенитной артиллерии — его левой рукой.
Верхний этаж КП занимал главный пост ВНОС . Там хозяйничал со своими подчиненными начальник службы воздушного наблюдения, оповещения и связи полковник А. Н. Глазер. Рядом находилась оперативная группа прожектористов, возглавляемая начальником прожекторной службы полковником Б. В. Сарбуновым, и некоторые другие службы.
А потом свое огромное заведование показывал мне начальник командного пункта инженер-полковник Н. А. Захаров, человек обширнейших знаний и предельной добросовестности. Он рассказал, что в специальном помещении смонтирована достаточно мощная электростанция для обеспечения нужд командного пункта на случай аварии городской сети. Замечу, кстати, что на протяжении всей войны включать ее приходилось только для проверки. Московская энергосистема работала бесперебойно, так же, как водопровод и канализация — словом, все коммунальное хозяйство большого города».
Командный пункт ПВО заложил основные принципы, на основе которых в следующие десятилетия были построены десятки спецобъектов глубокого заложения в Москве и других городах Советского Союза. Крупные подземные блоки, нередко разделенные на 2 этажа, предназначались для основных рабочих помещений и систем жизнеобеспечения. Железобетонные коридоры-ходки соединяли блоки с шахтами и вспомогательными выработками. Над шахтами сооружались подземные тюфяки или наземные железобетонные защитные колпаки. Выходы из объектов на улицу устраивались через особые маскировочные здания.